Вышла из Днепра комета
И по небу разлеглась.
Какова их будет встреча?
Будет мир иль будет сеча
В небесах и на земле?
Будет благо или худо?
Но грядущее покуда
Скрыто в безответной мгле!..
I
В стране, где Днепр волною голубою
Поит цветущие луга,
Где гордо высятся зеленой крутизною
Его лесистые брега;
В той стороне, откуда недалеко
Стоит святой богатый Киев-град,
Раскинулись его сады широко,
А в небесах кресты церквей горят;
Где посреди цветов и звонких песен
Казак на бой отважный зрел
И в бой летел, прекрасен и чудесен,
Суров, как рок, и, как безумье, смел;
Где селянин, идя за мирным плугом,
О подвигах своих отцов поет;
Где чернобровая, взлелеянная югом,
Красавица, как яркий цвет, цветет —
Там есть село. Не пышно, не богато,
На речке Тясмине стоит оно;
Кругом плетнем обнесено,
А за плетнем, в садах, белеют хаты
И сочные висят плоды.
Вокруг села чернеет лес привольный,
А за селом могилы, и кресты,
И ветхий храм с убогой колокольней.
Субботовым зовется то село.
Была пора — оно цвело,
Зернистым колосом его шумели нивы,
Никто в нем бедности не знал,
Казак судьбу благословлял,
И были все, как можно быть, счастливы.
Но, враг покоя и труда,
Чаплицкий, гордый воевода,
Из Польши прислан был сюда
Для угнетения народа.
Раздался плач, и вопль, и стон
Казачьих дочерей и жен;
В пожарах села запылали;
Богоотступник, подлый жид,
Святыню начал сторожить...
А ляхи пили да гуляли.
Красивое селенье полюбил
Корыстолюбец, пан Чаплицкий;
И из Субботова тогда же изгнан был
Его владелец, молодой Хмельницкий.
Он, покидая кров родной,
Прощаяся с отеческим порогом,
В душе поклялся перед богом
Отмстить иль пасть в борьбе с судьбой.
II
Весенний день, роскошно догорая,
Позолотил дремучие леса;
Сквозясь огнем и пурпуром сверкая,
На западе небес горела полоса;
Темнело все; над тихою рекою
Клубится пыль — стада в село спешат;
Поселянин идет усталый отдыхать,
И звезды светлою толпою
На синем небе вышли погулять.
Склонясь косматой головою,
Лесистый берег в Днепр задумчиво глядит.
Чу! где-то ворота в деревне заскрипели,
Раздался дальний лай — и все опять молчит,
И, как младенец в колыбели,
Земля спокойно, безмятежно спит;
И будто мира сонный шепот,
Чуть слышный раздается ропот
О берег плещущей волны;
Да средь небесной вышины
Плывет воздушною дорогой
Спокойно месяц златорогий.
И тихо, и темно кругом;
Но в темном лесе, за селом,
Где дремлет мирное кладбище,
Есть опустелое жилище.
Оно без окон, без дверей,
Склонившись в сторону, дряхлеет.
В жилище том, сквозь сеть ветвей,
Огонь, как звездочка, светлеет.
Перед огнем старик сидит,
Святого алтаря служитель.
Суров и важен старца вид.
Пред ним, как гений-разрушитель,
Исполнен силы и огня,
На перси голову склоня,
Стоит Хмельницкий. Сладко льются,
Как тихоструйная река,
Святые речи старика;
Как ропот бури, раздаются
Слова отваги казака.
Священник
О господи! Я дожил до седин.
И ты привел меня теперь на старость
Свидетелем измены тяжкой быть!
Хмельницкий
Отец Григорий, это не измена!..
Священник
Но королю ведь крест ты целовал?
Ты обещал перед престолом бога
Ему служить и верою и правдой?
Хмельницкий
Да, это так; но сам же наш король
Своею властью, данною от бога,
Мне разрешил несносную присягу...
Священник
Король?
Хмельницкий
Да, сам король в Варшаве.
Сегодня я оттуда лишь приехал
И поспешил к тебе, святой отец.
Священник
Ну, расскажи!
Хмельницкий
Когда злодей Чаплицкий
Лишил меня отцовского наследства,
Когда меня как подлого раба
Из моего села с насмешкой выгнал,
И отнял у меня мою жену,
И сына моего перед народом мучил —
Да будет проклято то время! —
Я перенес страдальческое бремя...
Я притеснителя хотел тогда убить,
И труп его в огне испепелить,
И прах его, как пыль, в степи развеять...
Но есть на свете совесть и присяга.
И саблю я опять вложил в ножны.
Священник
Благословенна, сын мой, та минута:
Ты не порадовал врага Христова.
Хмельницкий
И я поехал прямо к королю
Просить его покрова и защиты.
Король меня с обычной лаской принял
И говорил со мною по-латыни
О нашей бедной стороне.
Когда же подал я ему бумагу,
Где описал Чаплицкого бесчинства,
И покровительства его просил,
Наш Владислав — его мне, право, жалко —
Прочел бумагу и пожал плечами.
«Я не могу, — он мне в ответ сказал, —
Я не могу судить вас; мне покою
И без того магнаты не дают.
Я королем им только по названью:
Они меня и слушать не хотят...
Да что, скажи, Хмельницкий, вам мешает
Самим свои отстаивать права,
Пока у вас не притупились сабли?
Я это и к Барабашу писал...»
Меня король как громом поразил:
И радостно и грустно вдруг мне стало.
И я ни с чем назад домой приехал...
И вот опять передо мною Днепр,
А по Днепру казацкое раздолье...
Украина, моя родная мать!
Цветущая, веселая Украйна!
Что будет далее с тобой,
Когда король, законный обладатель,
Не смеет суд людям твоим творить,
Добро хвалить и зло карать не смеет?..
Мы без отца сиротствовать должны.
И веришь ли, отец мой, я заплакал.
О господи! горьки казачьи слезы:
Одна слеза в струи Днепра упала
И отравила светлые струи;
И даже конь, измученный дорогой,
Не захотел напиться из Днепра...
Священник
Не радостны, мой сын, твои рассказы;
Не быть добру в родимой стороне.
Хмельницкий
Нет, быть добру! За это я в ответе.
Я подыму в народе знамя правды,
Я изгоню панов надменных Польши —
И водворится снова тишина!..
Священник
Трудна, мой сын, тебе борьба с врагами:
Они сильны оружием и златом.
Хмельницкий
А мы любовью к Украине
И к вере предков наших православной.
Священник
Так, но народ, измученный трудами,
Убитый тяжким, злополучным рабством,
Не в силах...
Хмельницкий
Кто? Не в силах наш народ?
Видал ли ты, когда холодный лед
Свободные струи реки скует?
Река мертва, по ней гуляют даже дети;
Но под тяжелою корой
Она шумит и мечется волной:
И только лишь весна повеет,
Река воскреснет — свирепеет,
Ломает ледяной оплот
И вмиг разливом синих вод
Луга потопит. Так народ!..
Он угнетен; но под золою
Огонь скрывается порою.
Благослови меня, отец святой!
Я сам пойду по городам, селеньям —
И королевским разрешеньем
Украину воспламеню войной...
Мне слышатся победны наши клики...
Трепещет лях и клонится во прах...
В Украйне мир и торжество в церквах...
Благослови ж на подвиг нас великий!..
Священник
(благословляя)
Да укрепит тебя господь, мой сын!
Хмельницкий
(кланяясь)
Аминь!
III
У Хмельницкого пир. Много, много гостей
Угощает Хмельницкий в светлице своей;
И с поклоном его молодая жена
Всех обносит гостей полным кубком вина.
Гости пьют и едят, говорят и курят,
При огне парчевые жупаны блестят.
Тут и сотники есть, и полковники есть,
Даже сам Барабаш сделал празднику честь.
Вся светлица гостями и дымом полна.
|
