И, может быть, неправые дела...
Но если глас народа — божий голос,
И если ты послал меня народу,
И если я Украйне богом дан,
И ты, отец, ничтожного меня
Орудием избрал великой воли
(становится на колени)
То не оставь меня твоим покровом:
Пусть мой народ в преображенье новом
Я к счастию прямому поведу!
Да искупится кровь и стон сражений
Столетьями благословений!»
Священник
(входя)
Молись, мой сын! Прекрасен победитель,
Когда свою венчанную главу
Пред богом сил смиренно преклоняет:
Величие в смирении таком.
В молитве все!.. Твердыни Иерихона
Смеялись над оружием людей —
И рушились от праведной молитвы.
Молись, мой сын! В молитве сила, крепость,
В молитве все...
Хмельницкий
(вставая)
Не о себе молился,
Святой отец, в минуту эту я:
Молился я о счастии Украйны.
Ты помнишь ли, отец Григорий, ночь,
Как, беззащитный, беспомощный,
Богатый только силой крепкой воли,
Я захотел освободить народ —
И ты меня благословил на подвиг?
Давно ли было... а теперь победы
Украину опять восстановили,
И я — гетман свободныя Украйны,
И шлют послов ко мне цари отвсюду...
Мы с турками беспошлинно торгуем,
И море Черное для нас свободно... наше,
И Польша гордая у нас просила миру;
Но я еще теперь боюсь...
Священник
Чего?
В ту ночь, когда ты взял благословенье
На страшный и отважный подвиг,
Ты не был так встревожен, как теперь,
Когда успех венчал святое дело.
Хмельницкий
Нет, мой отец, не верю что-то я
Врагу, подавшему мне руку примиренья.
С мечом прошли мы Польшу до Варшавы
И под Варшавой дали Польше мир;
Притом же сам король, Ян Казимир,
Обязан нам и саном, и короной:
Его на сейме подкрепили мы
И голосом, и звоном острых сабель;
Мы избрали его назло вельможам.
Придет пора — не станет Казимира,
Оправятся разбитые поляки —
И быть войне — войны не избежать.
Нет, надобно Украйну обеспечить:
Я без того спокойно не умру...
Священник
Тебе еще султан прислал подарки
И милости, и почесть обещал...
Хмельницкий
Осман-Ага, посланник от султана,
Привез мне в дар бунчук и булаву,
Приличные достоинству гетмана,
И золота привез для казаков,
Еще привез — лукавый обольститель —
Широкий плащ, подбитый горностаем...
Ну, точно царская порфира!
И именем султана обещал
Мой род возвесть в достоинство гетманов,
Лишь только бы Украина отдалась
Под покровительство неверной Порты.
Святой отец, уж это слишком много!
Не так я горд, не так честолюбив я,
Скажу прямей, не так безумен я,
Чтоб стал мечтать о власти королевской!
Столетия царей нам освящают,
Из детства в них привыкли видеть мы
Святую власть помазанников божьих
На недоступной высоте.
А я, простой казак, могу ли думать
Возвыситься и стать на степень эту!..
Я не хочу накликать снова кровь
И бедствия на бедную Украйну.
Довольно нам примера Годунова,
Что царствовал так горько на Руси.
Священник
Да, это правда — и отдать народ
Врагам Христа, неверным мусульманам,
Грешно, Богдан.
Хмельницкий
Грешно и безрассудно.
Молдавия почти раба султана,
Валахия трепещет перед Портой...
Самим же нам держаться невозможно:
Направо степь, налево степь кругом:
Нигде преград природа не дала
Нам от врагов; задумали и — разом
Как воды к нам текут со всех сторон...
Границы наши — буквы на песке:
Повеял ветр — и их как не бывало.
О, если бы опоясать Украйну
Широкими, глубокими морями
Или вокруг ее воздвигнуть горы,
Тогда бы... а теперь она — как ива,
Растущая сироткой у дороги:
Ее не топчет разве кто не хочет...
Священник
О господи! Чудна судьба народов!
Когда читаешь древние сказанья
Святых мужей о доблестях славян,
О силе и богатстве наших предков,
Душа горит, глаза блестят слезами
И чистая и светлая молитва
Из сердца, будто голубь, вылетает.
Наш Киев, колыбель Христовой веры,
Столицей был славян многоземельных
И с высоты холмов своих зеленых
Гром посылал на дряхлый Цареград.
Теперь же что? Враждебные народы
Славянские поля размежевали;
И Киев сам, развенчанный старик,
Давно ль стонал под игом иноверцев!
Что делать нам? Спасенье где, гетман?
Ох, тяжело господь рабов карает!
Хмельницкий
Еще горит для нас звезда спасенья:
В народе нам единокровном,
В единоверной нам Москве
Растет, цветет и мощно, и красиво,
Как древо жизни на брегах Евфрата,
Родных царей святое поколенье.
Под скипетром помазанников божьих
Живет народ счастливо, безмятежно;
В церквах торжественно гремят
Во славу вышнего святые гимны...
Туда, отец, душа моя летит!
И если я Украйне богом данный,
То бог поможет в этом деле мне;
Соединю разрозненных судьбою
Уж несколько веков родимых братьев,
У ног царя московского сложу
Мои гетманские клейноды
И счастие прямое укажу
Украине из родов в роды!
(Подумав.)
Да, я хочу, желаю и исполню
Мне богом данное предназначенье!
Поверишь ли, что иногда во сне
Передо мной раскроется пространство
На необъятные вперед века...
И вижу я: там царство без границы
Надвинулось на многие моря;
И запад, и восток, и юг, и север
В одно слились; везде язык славянский,
Везде святая, праведная вера,
И правит им один великий царь...
И царство то чудесное — Россия!
Священник
Известно нам из книги откровений,
Из Библии, что иногда к нам сны
Пророчески слетают с вышины,
Иосифу одиннадцать снопов
Во сне смиренно поклонялись
И звезд одиннадцать перед его звездой,
Во сне он видел, тихо померкали;
Пришла пора — и точно наяву
Одиннадцать его старейших братьев
С повинною главой пред ним упали.
Спеши, Богдан, окончи трудный путь!
Бог милостив; незримыми стезями
Он свой народ ведет к прямому счастью.
От смут, от бед пора нам отдохнуть.
Хмельницкий
Уже давно прошу и умоляю
Высокого московского царя
Принять опять единокровных братьев,
Принять свое родное достоянье,
Отторженное хитрыми врагами;
Но он — пример неколебимой правды —
Так царственно и добр и честен,
Что, свято соблюдая с Польшей мир,
Великодушно отвергает,
Чего так жадно ищут две державы,
И только нам в ответ на наши просьбы
С послами шлет богатые подарки.
Вот и теперь Михайлов и Унковский
Нам привезли и соболей, и денег,
И увещания смириться перед Польшей,
Перед державою, которая сегодня ж —
Найдись к тому удобный случай —
Свои войска в Москву послать готова
И с ними хоть десяток самозванцев.
Священник
Сердца царей в руке самого бога,
Писание святое говорит:
Не нам судить поступки венценосцев.
Хмельницкий
Вчера Вешняк, полковник Чигиринский,
Опять к царю в Москву поехал с просьбой.
Все описал царю я справедливо,
И если он еще не согласится,
Тогда...
Священник
Тогда да будет воля божья.
Хмельницкий
Теперь меня сомненье страшно мучит.
И вот о чем, отец мой, я молился,
И вот о чем я плакал, мой отец.
(На крыльце слышен стук.)
Священник
(глядя в окно)
Сюда идет какой-то пан вельможный.
Хмельницкий
А, знаю, это от посольства,
Опять притворствовать! Прости мне, боже!
Давно ли я тепло, чистосердечно
Молился так, и плакал, и открыто
Беседовал с тобой, отец Григорий —
И снова должен лицемерить.
|
